Империя Хлопка: малоизвестная кровавая история капитализма
Данное сообщение (материал) создано и (или) распространено иностранным средством массовой информации, выполняющим функции иностранного агента, и (или) российским юридическим лицом, выполняющим функции иностранного агента
На ранней стадии развития капитализм опирался не столько на индустриализацию и технический прогресс, сколько на рабство. Впрочем, за полтора века изменилось не слишком многое
Иллюстрация: Уильям Эйкер Уокер. Сборщики хлопка
Мы не задумываемся об этом, но хлопок необходим нам почти как воздух. Мы не только носим его, спим на нем и пеленаем им младенцев. Продукты переработки хлопчатника содержатся в денежных банкнотах и фильтрах для кофе машины, в растительном масле и мыле, в порохе и десятках других самых разных и неожиданных вещей. Отсюда колоссальная потребность: в 2013 году в мире было произведено более 123 миллионов брикетов хлопка по 200 килограммов. Этот объем трудно представить, но его хватило бы, например, чтобы сделать по 20 футболок для каждого живущего сегодня человека на Земле или чтобы обернуть стопкой этих брикетов Землю вокруг экватора полтора раза. Столько хлопка мы производим и потребляем каждый год. Хлопок – это ткань нашей жизни.
Однако было время в истории, когда хлопок играл еще более важную роль, чем сегодня, – это середина 19 века. Когда мы думаем об основе капитализма, нам приходит в голову наемный труд. Это только часть правды. Становление капитализма и начало индустриализации опирались не на свободные трудовые отношения, но на рабство. Этому малоизвестному факту посвящена книга Empire of Cotton: A Global History гарвардского историка Свена Беккерта, вышедшая в США в декабре 2014 года.
К началу Гражданской войны между Севером и Югом в США в 1861 году хлопок уже был ключевым элементом мировой промышленности и экономики многих стран. Производство хлопка и хлопчатобумажной ткани стало «величайшей индустрией, которая была или могла бы быть во все времена и во всех странах», – цитирует Беккерт Джона Бенджамина Смита, крупного британского торговца хлопком. По общему числу вовлеченных рабочих, по объему производства и прибыльности империя хлопка была вне конкуренции.
Уже в 1862 году более 20 миллионов людей по всему миру, то есть каждый 65-й человек на Земле, были вовлечены в производство или обработку хлопка. В Британии именно текстильная промышленность стала первой и главной, почти четверть населения страны так или иначе зависело от выращивания хлопка или производства ткани. В хлопок вкладывалась десятая часть всего британского капитала, и почти половину экспорта королевства составлял хлопчатник или продукты его переработки. Целые области США и Европы к концу 19 века полностью зависели от дешевого хлопка. Кроме, пожалуй, пшеницы, «ни один другой натуральный продукт не представлял такого интереса для нации», утверждалось в лондонском Journal of the Statistical Society.
Впрочем, не только Великобритания обязана хлопку своим процветанием и тысячами рабочих мест. Именно на хлопке основана «самая успешная сельскохозяйственная индустрия» в истории США. Именно экспорт хлопка впервые поместил Америку на экономическую карту мира. Накануне Гражданской войны в США хлопок составлял 61% экспорта страны. До начала хлопкового бума в 1780-х годах Америка была хоть и многообещающим, но более чем второстепенным игроком на мировом рынке.
К 1861 году Великобритания, лидер капиталистического мира, оказалась в опасной зависимости от «белого золота», импортируемого из Нью-Йорка, Нового Орлеана, Чарльстона и других американских портов. В конце 1850-х годов Штаты производили 77% от 800 млн фунтов хлопка (более 360 тысяч тонн), потребляемых британской текстильной промышленностью ежегодно. Кроме того, США на 90% удовлетворяли потребность Франции (составлявшую 192 млн фунтов), а также поставляли 92% потребляемых в России 102 млн фунтов хлопка.
Было три причины, которые позволили Америке завоевать мировой рынок хлопка: рабочая сила, земля и кредиты. Как писал The Economist в далеком и снежном 1861 году, успех американского хлопкового плантатора был основан на том, что «земля его изумительно плодородна и ничего ему не стоит, рабочей силы у него в избытке, и есть все необходимые условия и коммерческие организации для очистки и транспортировки товара». Ровно поэтому к середине 19 века хлопок стал основой процветания всей Атлантики. Поэт Джон Гринлиф Уиттер называл хлопок «гашишем Запада», наркотиком, который создавал мощную иллюзию территориального расширения и заокеанских «райских плантаций» с «неграми-ангелами».
Процветание США основывалось на производстве хлопка, которое, в свою очередь, было невозможно без «негров-ангелов», то есть без рабства. Сегодня многие историки стараются преуменьшить значение рабского труда в развитии капитализма, склоняясь к более благородной и чистоплотной его версии. Однако экономисты 19 века хорошо осознавали роль хлопка и связанного с ним рабского труда в переделе мира. Герман Мериваль, британский колониальный чиновник, писал, что роскошь и процветание Манчестера и Ливерпуля «зиждется на страданиях негров, как если бы их руками строились портовые доки и производились паровые двигатели».
Необходимость физического принуждения, если не сказать насилия, для экономического развития признавали в середине 19 века и те, кто радовался плодам рабского труда, и те, кто вообще-то выступал за отмену рабства. Беккерт подробно описывает, как в основе каждого этапа индустриализации и прогресса лежало насилие. Как только в начале 1780-х стало очевидно, что из хлопковых полей в южных штатах можно извлечь немалую выгоду, трафик трансатлантической работорговли резко увеличился. Хлопчатобумажный текстиль стал главным товаром, которым торговцы расплачивались за новых рабов, немедленно пополнявших ряды рабочих хлопковых плантаций.
Парадоксально то, что именно простой и древний как мир рабский труд был ключевым условием технического прогресса, машинизации, промышленной революции и экономического процветания.
Современники, однако, беспокоились, что эта гигантская сверкающая машина была всего лишь фасадом, закрывающим политическую нестабильность Соединенных Штатов. По словам британского экономиста Леона Леви, как «зависимая от зарубежных стран» индустрия текстильная промышленность была потенциально уязвима. И как отмечал другой французский обозреватель, эта уязвимая индустрия стала «жизненно важной для десятков тысяч рабочих, условием процветания или разорения всех развитых индустриальных стран».
Важно, что рабство, являясь основой стабильности США, одновременно было потенциальной угрозой ей же. Не только из-за напряжения между сторонниками и противниками рабства, но и потому что сами рабы могли рано или поздно восстать. «Системе рабского труда нельзя полностью доверять» – к такому выводу пришли манчестерские поставщики хлопка. Недоверие к рабской системе отражалось даже на лондонском финансовом рынке: облигации южных железных дорог торговались с более высокой процентной ставкой, чем облигации северных железнодорожных компаний. «Это недоверие возникает, если трезво оценить моральные и физические угрозы, которые нависают над государством, чье общество основано на несправедливости и насилии», – писала газета Westminster Review в 1850 году.
Американское рабство начало угрожать процветанию, которое оно создало, когда политическая экономика Юга, основанная на хлопке, столкнулась с нарождающейся политической экономикой Севера, основанной на свободном труде и индустриализации.
Источник
«Хлопковое дело»: как начинался апокалипсис в СССР
В феврале 1976 года в Москве открылся XXV съезд КПСС, на котором представители трудовых коллективов отчитались в выполнении плана. Были приняты новые направления развития народного хозяйства на ближайшие 4 года.
Предыстория
Первый секретарь ЦК Компартии Узбекской ССР Шараф Рашидов громогласно заявил с трибуны, что сейчас республика каждый год собирает 4 миллиона тонн хлопка – а будет собирать 5,5 миллионов тонн. В этот день он буквально обрек свой народ на рабство.
В 70-х годах Узбекская ССР самая процветающая и стабильная республика Средней Азии. Нет массовых беспорядков на этнической основе. Самый высокий уровень образования городского населения. Передовое сельское хозяйство, по сравнению с соседними республиками. Руководителя республики Шарафа Рашидова уважают все местные кланы, но, главное – Кремль. Почти 25 лет он возглавлял Узбекистан. У него были особые отношения с Брежневым, он пользовался безграничным доверием генерального секретаря.
Между Центром и азиатскими республиками была негласная договоренность – «вы сохраняете полную лояльность к высшей власти Советского Союза, удерживаете республику от волнений – а мы вас не трогаем, позволяем оставаться в феодальном строе». Знали ли Рашидов о том, что творит в своем хозяйстве Адылов? Знал, но относился к нему с большим уважением. Его агропромышленный комплекс бил все рекорды по сбору ценнейшего для республики сырья.
Ахмаджон Адылов был практически мифическим персонажем. Это человек, который утратил чувство реальности – он возомнил себя «региональным лидером», человеком, который может делать все на территории своего совхоза. Адылов возглавлял крупнейшее объединение колхозов и совхозов «Папский агропромышленный комплекс». Газеты трубили о его достижениях в области сельского хозяйства и трудовые рекорды при сборе хлопка. Но среди обычных работников рассказы о нем ходили другие: Ахмаджон настоящий тиран, который превратил работающих у него колхозников в рабов. Он построил тюрьму, в которой провинившиеся колхозники умирали от голода и от пыток. Рой Медведев, историк, дает свой комментарий: «люди жили в полной нищете. Это были беднейшие кишлаки». А про богатство «хозяина» говорили, что он нашел и спрятал сокровища эмира Тимура, «проложил» подземную дорогу в Китай. Это был близкий друг Шарафа Рашидова, и он превратил свой район в преступную территорию, где была своя милиция, свои тюрьмы, свои суды.
Андрей Грузин, сотрудник Института стран СНГ отмечает, что и сегодня хлопок остается важной «валютой». На биржах в первую очередь идет цена золота, цена барреля нефти и цены на хлопок.
До конца 50-х в Узбекистане цвели фруктовые сады и выращивалось очень много овощей. Но потом всю республику охватила гонка за хлопком, потому что он был нужен не только для производства ваты и тканей, но и для оборонного комплекса. Из узбекского хлопка делался порох, составные части для взрывчатки. Поэтому хлопковая отрасль финансировалась из Союзного центра напрямую и на приоритетной основе.
Хлопок стал национальной идеей. На хлопковых полях работали колхозники и городские жители, даже дети. Рой Медведев отмечает, что «школьники до зимы не учились, а работали на хлопковых полях». Подорвалось здоровье нации, потому что хлопковые поля обрабатывались гербицидами и пестицидами, а это очень вредно для здоровья людей.
Представители Узбекской ССР получали ордена и звания за новые достижения хлопковой индустрии. В 1975 году установили рекорд по сбору хлопка – за год собрали 4 миллиона тонн «белого золота». А Шараф Рашидов обещал Брежневу: «Мы дадим стране скоро 5 миллионов тонн». А Леонид Ильич выдвинул встречное предложение – «а может 6 миллионов?» 3 февраля 1976 года Рашидов ставит перед республикой новую задачу – выйти на новый рубеж по сбору в 5 миллионов тонн, а к 1983 году собирать по 6 миллионов тонн. Он прекрасно осознавал, что Узбекистан столько не соберет.
Как выращивали 6 миллионов тонн хлопка
Но уже в 1977 году Узбекистан представляет отчет, что задачи, поставленные партией, выполняются. Судя по бумажным отчетам, республика производит хлопка все больше и больше. В Кремле Рашидова снова награждают за успехи. Хотя все прекрасно понимали, что такое количество хлопка Узбекистан дать просто не может. Что же делали, что «перевыполнить» план? Просто приписывали тонны хлопка на бумаге, на самом деле его не было. Секретари обкомов, колхозники и все, кто имел отношению к производству хлопка, фабриковали отчетность.
Ахмаджон Адылов увеличивает норму выработки часов для колхозников. Для обессиленных людей это не прошло даром, начала расти смертность. На работу начали выгонять беременных женщин, росло количество выкидышей и преждевременных родов. Понятие «женское здоровье» для Узбекистана было пустым звуком. Так хлопок стал не богатством Узбекистана, а его проклятием.
Ко всем значимым праздникам в СССР существовали нормы «повышенных обязательств». Работать было невозможно, а выполнять норму было необходимо. Тогда сборщики хлопка начали подкладывать камни в мешки, чтобы веса было больше. Сначала приписки делает бригадир. Потом приписывает председатель колхоза. Потом приписывает руководитель области. Узбекистан получает огромные деньги за хлопок, в том числе и за приписанные тонны. Они расходятся по карманам местных чиновников. Конечно, нужно скрывать тот факт, что нужного количества хлопка нет. Начинается усушка хлопка, его утряска, случаются регулярные «пожары» на заводах. Родилась система, в которой были завязаны все: и сборщики хлопка, и бригадиры, и председатели колхозов, и главы районов. Позже установили, что директору завода, который принял несуществующее сырье, давали взятку – 10 тысяч рублей за один пустой вагон.
Шараф Рашидов в 1974 году получает звание Героя социалистического труда. В это время республика уверенно вышла с 4 миллионов тонн на 5,5. Рашидов чувствовал себя спокойно – малейшая критика республики пресекалась Брежневым, поэтому в Узбекистане росла коррупция, продажа должностей. Брежнев относился к Рашидову как к близкому другу. Генсека все устраивало: и растущие показатели сбора хлопка, позитивный имидж республики и дорогие подарки.
После смерти Брежнева
10 ноября 1982 года умер Леонид Брежнев. Трон под Рашидовым закачался сразу после похорон генсека. К власти пришел Юрий Андропов, который еще с 70-х годов копил компромат на власти Узбекистана. Андропов примерно представлял масштабы воровства и коррупции в республике. 31 октября 1983 года у Рашидова раздался телефонный звонок – от Андропова. Генсек поинтересовался, что с хлопком в этом году. Рашидов ответил, что все по плану, мол, сдадим. В ответ он услышал: «сколько реальных и приписанных тонн хлопка будет в этом году?». Что было дальше, остается загадкой. Официально Рашидова хватил удар. Но есть версия, что он выпил яд.
«Хлопковое дело»
«Хлопковое дело» набирало обороты. Каждый день на допрос вызывали сотни людей. В Узбекистане началась паника. За решетку сажали самых уважаемых и неприкосновенных людей.
За пять лет, с 1979 по 1985, приписали 5 миллионов тонн хлопка. Из госбюджета выплатили 3 миллиарда рублей, из которых 1,4 миллиарды было фактически похищено.
Контрольные органы были не надзирателями, а винтиком в огромном механизме хлопковой мафии. Они все больше вовлекались в процесс «пиления» бюджета, взаимного обмана. Изъято миллионы наличных рублей, несколько тонн золотых монет, украшений – всего было так много, что трудно было представить, как можно столько заработать, получая по 180 рублей в месяц.
Андропов понимает, что силами местной милиции не раскроешь преступления, и направляет из Москвы комиссию прокуратуры СССР, в которую вошли следователи со всего Советского Союза. 3 тысячи четыреста оперативных работников МВД и КГБ, почти 700 бухгалтеров и экономистов – почти 5 тысяч человек, весь штаб по расследованию «хлопковых дел»
Адылов предпочел умаслить ревизоров: зарезал 10 баранов, накрыл шикарный стол, и все три дня обильно кормил и поил московских гостей. Но чтобы расследовать приписки хлопка, нужна ясная голова и внимательность, чего у гостей Адылова к концу третьего дня уже не было.
Андропов лично контролировал «хлопковое дело». Следователи просмотрели огромное количество дел и допросили 56 тысяч человек. Анатолий Лысков, бывший сотрудник МВД СССР, делится воспоминаниями: «прошло столько лет, а цифры до сих пор перед глазами. 22 миллиона 516 тысяч 506 рублей 06 копеек – было доказано такое хищение». СИЗО было переполнено, и все арестованные частично признавали вину: «да, взятку получил, но дал ее другому» — и так по кругу.
Стало ясно, что хлопковая мафия держала в руках не только Узбекистан, но и людей в Москве. Также в городах, где работали ватные и хлопковые заводы. Андропов постановил: судить людей по всей строгости, за причастие к узбекскому хлопку.
Следственная группа Николая Иванова и Тельмана Гдляна
Самой активной следственной группой была группа Гдляна-Иванова. Гдлян приехал в Узбекистан из Ульяновской области, Иванов – из Мурманска. Оба давно мечтали о карьере в Москве. Их главный шанс занять посты в столице – «хлопковое дело». Гдлян с Ивановым решили, что дорога к славе должна быть короткой. Гдлян «раскалывал» людей с помощью длинных разговор, на протяжении которых постоянно курил. От нехватки кислорода люди были готовы признаться в чем угодно. Для Гдляна царицей доказательства было показание человека, если человек признался, то этого вполне достаточно.
Вопрос – как признался. Группа Гдляна использовала массу незаконных способов: содержание подозреваемых в течение нескольких лет в СИЗО, нахождение в одной камере с рецидивистами, угрозы, избиение, пытки, аресты родственников.
Группа Гдляна и Иванова забыла принцип презумпции невиновности. Показательна фраза Гдляна «любого можно сажать». Правила расследования уголовного дела нарушались ради результата – чтобы арестовать как можно большее количество людей. Прокурор Узбекистана подписывал ордер на арест, когда там не было даже имени арестованного, а понятыми выступали агенты КГБ.
За время работы оперативной группы Гдляна и Иванова с собой покончили 16 человек. В тюрьме оказались сотни невинных людей. В 1989 году в «Литературной газете» выйдет статья Ольги Чайковской «Миф», в которой журналистка рассказала о страшных методах группы Гдляна-Иванова. В тюрьму село 27 тысяч людей. Села вся партийная гвардия, 12 первых секретарей обкомов, 6 секретарей ЦК Узбекистана, председатель Президиума Верховного Совета и председатель правительства, все замы, генералы милиции. Широко распространилась смертная казнь. Расстреляли министра хлопкодобывающей промышленности Усманова.
Гдляну и Иванову предложили взятку в миллион рублей, но они ее отвергли. Гдлян настаивал, что дело «кремлевское», ведь при расследовании вышли на такой уровень коррумпированных связей, которые опутали все государственные институты в СССР.
Гдлян и Иванов не сделали политической карьеры. В 1989 году их уволили с формулировкой «за грубые нарушения социалистической законности при расследовании финансовых дел». Следователи смогли уйти от уголовного преследования за халатное отношение к следствию преступления.
При Брежневе в Узбекистане жили по собственным законам. Но следственная группа, присланная в Узбекистан Юрием Андроповым «перепахала» всю республику и нарушила вековые устои жизни. Негласный договор Узбекистана с Кремлем был нарушен.
Источник