Нет тверже почвы под ногами чем палубы подводных кораблей

И нет нам твёрже почвы под ногами, чем палубы.

Нет выше счастья, чем борьба с врагами,
И нет бойцов подводников смелей.
И нет нам твёрже почвы под ногами,
Чем палубы подводных кораблей.

Простились мы с родными берегами.
Крепчает шторм, и волны хлещут злей.
И нет нам твёрже почвы под ногами,
Чем палубы подводных кораблей.

В морскую глубь на смертный бой с врагами
Идёт подлодка, слушаясь рулей.
И нет нам твёрже почвы под ногами,
Чем палубы подводных кораблей.

Утоплен враг, идём сквозь сталь и пламя.
Пускай бомбят: посмотрим, кто хитрей!
И нет нам твёрже почвы под ногами,
Чем палубы подводных кораблей.

Любимые, встречайте нас с цветами.
И хоть на свете вы нам всех милей,
Но нет нам твёрже почвы под ногами,
Чем палубы подводных кораблей.
*****

Автор этого потрясающего стихотворения, ставшего песней-гимном подводников, Герой Советского Союза, капитан 2 ранга Израиль Ильич Фисанович, командир подводной лодки «М-172» 3-го дивизиона бригады подводных лодок Северного флота.
Музыку к песне написал Е. Жарковский.

18 сентября 2009г.
В Шотландии в порту Данди открыт памятник подводникам, погибшим в годы Второй мировой войны. На плитах мемориала сотни фамилий, и среди них экипаж легендарного советского капитана Фисановича.

Капитан Фисанович. Рядом с его именем на мемориальной плите маленькая звездочка – Герой Советского Союза в 28. Его называли заговоренным: он первым доказал, что лодки класса «малютка» могут прорываться в немецкие порты и взрывать большие корабли, он первым провел 66 дней в подводном рейде, став грозой фашистских линкоров в Северном море, о нем Каверин писал в «Двух капитанах» — «известный подводник Ф.». Открытки с его фото печатали на всю страну. Ему Рузвельт вручал Морской крест – Высшую американскую награду моряка за отвагу. Друг Константина Симонова и Ильи Эренбурга, Фисанович писал: «Коллега-поэт таранит немцев со всей поэтической безжалостностью». По Солженицыну, у Фисановича было два вида оружия: стихи и торпеды.

Лодка Фисановича вышла из Дока Королевы Виктории курсом на Полярное. Москва очень надеялась, что ему вновь удастся невозможное — довести субмарину под немецким огнем до Мурманска. Перед отходом на рейд он отправил семье последнее письмо, в нем единственное четверостишие: «Любимые, встречайте нас цветами. И хоть вы нам на свете всех милей, нет почвы тверже под ногами, чем палубы подводных кораблей».

Он должен был привезти в Мурманск трофейную субмарину «В-1». Экипаж в 50 человек. 100 миль от берега. Атака с воздуха. Он выбрал то, что всегда выбирают подводники. Погружение. Историк Эндрю Джеффри провел 9 лет в архивах, чтобы доказать, что капитан Фисанович не пропал без вести.

Эндрю Джеффри, историк: «Фисанович погиб так, как может погибнуть только поэт — от рук своих. Британский бомбардировщик ошибся с целью. То, что случилось, решили скрыть — дело было за полгода до Ялтинской конференции. Черчилль не смог бы посмотреть в глаза Сталину — мы убили ваших моряков».
полный текст: http://www.1tv.ru/news/world/151984

Повесть Н.Г.Михайловского «В далекой гавани»: (

Другие статьи в литературном дневнике:

19.09.2009. И нет нам твёрже почвы под ногами, чем палубы.
16.09.2009. Лицемерие и объективность ООН.
14.09.2009. Печальная, к сожалению, преемственность.
04.09.2009. Невероятно, но. факт!

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

Источник

Подводник североморец Израиль Фисанович (21 стр.)

Дальний бомбардировщик В-24 «Liberator»

Герой Советского Союза И.И.Фисанович «Песня строевая подводная»

Нет выше счастья, чем борьба с врагами,
И нет бойцов – подводников смелей.
И нет нам твёрже почвы под ногами,
Чем палубы подводных кораблей.

Любимые, встречайте нас с цветами.
И хоть на свете вы нам всех милей,
Но нет нам твёрже почвы под ногами,
Чем палубы подводных кораблей.

История «Малютки»

(Фрагменты из книги И.И.Фисановича «История «малютки», написанной в 1943 году. Также И.И.Фисанович является автором книги «Записки подводника»)

Теперь верю

В один из вечерних дней августа подводная лодка М-172 подошла к берегам противника. Прямо на носу в высоких скалах обрывистого берега распахнулся узкий проход. Там в глубине фьорда (Петсамовуоно), в тихой гавани, враг спокойно разгружает свои корабли. Отсюда на фронт идет смертоносный груз и обрушивается огнем и сталью на наши войска, на наши города. Нарушить покой врага, уничтожить его транспорты вместе с грузом в его логове пытался командир другой нашей подводной лодки Николай Ефимович Егоров. Лодка прошла в фьорд, но сторожевые суда противника помешали ей дойти до гавани. Фисанович оглядывает в перископ берег, всматривается в глубину фьорда. Все спокойно, только наблюдательный пост маячит на входном мысу, а в проходе болтается дозорный катер. Командиру эти берега хорошо знакомы. Три года он плавал на Севере. Здесь пришлось побывать в дни войны с белофиннами.

– Пойдем? – спрашивает командир капитана 2 ранга Колышкина. Иван Александрович знает куда. Уже говорено об этом на переходе.

– Давай сутки повременим, командир, осмотримся.

Лодка движется под самым берегом. Командир периодически осматривает в перископ пустынное море. Лейтенант Шаров аккуратно выводит на карте кружочки мест корабля, определенных по береговым предметам. Колышкин прикидывает циркулем расстояние до берега и восхищается. Несколько раз он уже был в боевых походах, но ни одна лодка так близко к берегу не подходила.

На следующий день утром лодка отошла от берега для зарядки батарей. На переходах, в район зарядки и обратно, вахту нес лейтенант Бутов. Колышкин всегда был рядом с лейтенантом, давая возможность командиру спокойно отдохнуть. В августе на Севере еще нет настоящих ночей. Зарядку производили вне видимости берегов. Солнце клонилось к закату, рассыпая по спокойному морю живые блики сквозь низкие разорванные облака. На мостике лодки напряженное сосредоточенное спокойствие. Командир внимательно осматривает горизонт и небо по носу лодки.

– Боцман, наблюдайте внимательнее. Горизонт, воздух, вода, – напоминает он о трех основных объектах наблюдения. Тихоненко наблюдает в кормовых секторах.

– Самолеты! – раздается внезапно его тревожный возглас.

– Все вниз! – командует Фисанович, оглядываясь назад.

Прямо по корме на малой высоте из низких облаков вынырнул «Мессершмитт-110» с приглушенными моторами. Видно, как медленно вертятся пропеллеры.

Остановлены дизели, захлопнут верхний люк. Трюмный Бугаев принимает балласт. Секунды – и лодка на глубине. Враг проносится над опустевшим морем. Просчитался!

На следующий день в полдень лодка снова у входа в фьорд.

– Пошли, – серьезно и твердо говорит Колышкин. Вся команда на боевых постах по готовности №-1. Командир направляет лодку в середину прохода и спускает перископ. Лейтенант Бутов ведет счисление дерзкого пути.

– Проходим входные мысы, – докладывает он командиру.

– Когда войдем на милю в глубь фьорда – доложить, – говорит Фисанович.

В лодке тишина, необычная даже в подводном положении. Каждый знает: все теснее обступают ее мрачные вражеские берега, все ближе тревожная неизвестность впереди.

Иван Александрович в центральном посту сосредоточенно всматривается в приборы управления. Стрелка глубиномера заходила.

– Точнее держи глубину, боцман, не к теще в гости идем.

И раз нарушив очарование напряженного оцепенения, он обретает свою обычную живость. В голову лезет навязчивый патефонный мотивчик, и вполголоса, изрядно фальшивя, Иван Александрович напевает: «Растут фиалки, ароматные цветы…» Никто и не улыбнулся в эту минуту предельного напряжения. Шли в бой, первый бой в жизни каждого, дерзновенно, в самое логово врага. И наряду с боевым азартом где-то в уголке души шевелилась тревога.

– Прошли мимо входа, – говорит Бутов.

Командир поднимает перископ. Впереди в нескольких кабельтовых идет в глубь фьорда дозорный катер. Хищно поблескивает кормовая пушка, на грот-мачте болтается финский вымпел. Лодка идет ему в кильватер серединой узкого коридора воды, сжатого отвесными гранитными скалами.

Перископ опускается, унося с поверхности единственную улику о том, что в глубинах спокойного фьорда движется к вражеской гавани неумолимая смерть. Акустик Шумихин настороженно вылавливает шумы из загадочной водной толщи. Его худощавое тело недвижимо, глаза под густыми черными бровями закрыты. Кажется, что акустик спит, только рука медленно поворачивает штурвальчик прибора. Полной жизнью живут сейчас лишь органы слуха матроса. Они унесли его в область необычных для человеческого мира звуков. Морские глубины пропитаны слабыми шелестами, полувздохами, полутонами, сливающимися в неясную, таинственно пульсирующую мелодию. Как это не похоже на привычный веселый гам колхозной детворы в сельской школе, где совсем недавно Анатолий Шумихин был учителем. Тихий, мечтательный юноша порой (не в походе, конечно) грустит по прежней работе. Он искренне любит детишек. Но сейчас на своем боевом посту он не думает о них, хотя всей душой сознает, что рядом враг, посягающий на счастье и жизнь советской детворы, что он, Шумихин, здесь для того, чтобы уничтожить ненавистного врага. Все внимание сейчас сосредоточено на одной мысли: в ровный фон мелодии моря спереди врывается шум винтов. Это винты дозорного катера, обнаруженного командиром в перископ. Сила звука до сих пор была постоянной, но внезапно начала нарастать. Враг приближается. Шумихин доложил об этом командиру.

– Неужели нас обнаружили? – командир распорядился уменьшить шумы. Подводная лодка тихо движется навстречу. Вот он перед ними. В отсеках слышно ленивое шлепанье его винтов. Время нехотя, растягивая секунды, ползет вперед. Так же нехотя удаляется за корму зловещее шлепанье. Дозорный корабль идет очередным галсом по фьорду к входу. Лодка не обнаружена. Теперь между лодкой и гаванью врага нет иных препятствий, кроме нескольких миль чистой воды. Лодка быстро проходит этот путь. Командир изредка и на мгновение поднимает перископ. От входного мыса в гавань видны знакомые с финской войны белые здания гостиницы и шюцкоровской казармы. Тогда белофинны взорвали их при отступлении, теперь они вновь отстроены. Под казармами небольшая катерная пристань.

– Командир, видите что-нибудь? – нетерпеливо спрашивает Колышкин.

– Пока ничего, мыс закрывает причалы, – отвечает тот, торопливо опуская перископ.

Лодка входит в гавань врага. Теперь в перископ виден западный причал. Он тоже пуст. Неужели напрасно затрачено столько сил, неужели не сбудется мечта ударить ненавистного врага?

Нет! Вот он! Занимая всю длину северо-западного причала, стоит огромный транспорт. Часть груза, по-видимому, уже выгружена, так как нос приподнялся, обнаружив подводную часть.

Нашли врага, сейчас будет бой.

– Транспорт! У северо-западного причала – транспорт! – взволнованно восклицает командир. Колышкин бежит к перископу.

– О! Большой. Ну, командир, бей?

Лодка проходит глубже в гавань, чтобы видеть борт цели во всю его длину. Старшина Серегин и торпедист Немов готовят аппараты. Теперь время налетает шквалом, бурно гонит волны событий. Уже весь борт врага не помещается в поле зрения. Уже нить перископа легла на трубу.

– Каким аппаратом стрелять? – возникает нелепый вопрос в напряженном мозгу командира. – Какая чушь, не все ли равно.

– Аппарат номер один… пли!

Серегин дергает на себя рукоятку пистолета. Из-под боевого клапана врывается в торпедный аппарат упругая струя сжатого воздуха. Толчок– и смертоносная стальная сигара понеслась в борт вражеского транспорта.

– Торпеда вышла, – раздался в переговорной трубе голос Серегина.

Облегченная лодка рвется вверх.

– Удержать! – Инженер-механик Каратаев, как опытный дирижер, разыгрывает этот маневр. Погружение. Бедин заполняет цистерну быстрого погружения, принимает воду в носовую дифферентную. Головлев прибавляет ход. Лодка на глубине разворачивается к выходу.

Источник

«И нет нам твёрже почвы под ногами, чем палубы подводных кораблей…»

Это – строка из своеобразного гимна подводников, который звучит в последнее воскресенье июля во всех подводных гарнизонах Северного флота. Полностью слова строевой песни подводников, музыку к которой написал композитор Евгений Жарковский, звучат так:

Простились мы с родными берегами.
Крепчает шторм, и волны хлещут злей.
И нет нам твёрже почвы под ногами,
Чем палубы подводных кораблей.

В морскую глубь на смертный бой с врагами
Идёт подлодка, слушаясь рулей.
И нет нам твёрже почвы под ногами,
Чем палубы подводных кораблей.

Утоплен враг, идём сквозь сталь и пламя.
Пускай бомбят: посмотрим, кто хитрей!
И нет нам твёрже почвы под ногами,
Чем палубы подводных кораблей.

В начале Великой Отечественной войны эти потрясающие строки написал командир подводной лодки «М-172» 3-го дивизиона бригады подводных лодок Северного флота, уроженец города Елисаветграда (ныне Кропивницкий, Украина), Герой Советского Союза капитан 2-го ранга Израиль Ильич Фисанович.

Этот подводник-североморец первым на лодке класса «малютка» провел 66 дней в подводном рейде, став грозой фашистских линкоров в Северном море, о нём Вениамин Каверин писал в «Двух капитанах» – «известный подводник Ф.» Президент США Рузвельт вручил Фисановичу Морской крест – Высшую американскую награду моряка за отвагу.

При этом друзья считали Фисановича не только отважным подводником, но и романтиком полярных морей – он писал стихи, всегда был душой любой компании. Его перу принадлежат книги о моряках-подводниках «Записки подводника» (Военмориздат, 1944) и «История “малютки”» (Воениздат, 1956).

Книги и записки капитана 2-го ранга Израиля Фисановича, погибшего 27 июля 1944 года, собранные и накопленных наблюдения непосредственных участников тех далеких событий, стихи и песни тех лет легли в основу кинофильмов «Командир счастливой «Щуки», «Первый после Бога», «О возвращении забыть», «Секретный фарватер».

В последнее воскресенье июля – в День Военно-морского флота – североморцы почтят память капитана 2-го ранга Фисановича, и других героев-подводников, будут чествовать ветеранов и тех, кто ныне несёт нелегкую службу в море. Но нелишне, на мой взгляд, вспомнить и тех, кто своим творчеством воспитывал у североморских подводников ненависть к врагам, помогал громить фашистов в Заполярье.

Основные силы Северного флота в годы войны были сосредоточены в Полярном. Здесь же располагалась Краснознамённая ордена Ушакова 1-й степени бригада подводных лодок. Советские подводные лодки в Великой Отечественной войне проявили себя наиболее эффективным средством борьбы на море. Они уничтожили в десять раз больше фашистских транспортов, чем надводные корабли. Если урон противника в судах от советских подводных лодок составил 31 процент всех его потерь (по тоннажу), то на северном морском театре – более 37 процентов.

Писатели Борис Лавренёв, Александр Жаров, Константин Симонов, Борис Яглинг, Александр Марьямов, Юрий Герман, Лев Кассиль, Николай Флеров, Николай Букин и многие другие с началом войны влились в ряды Северного флота. Зажигающим публицистическим словом они звали людей на героические подвиги, воспитывали у подводников Северного флота чувства любви к своему грозному оружию.

Талантливый журналист Борис Яглинг в своём дневнике 20 февраля 1942 года писал, что подводный флот в то время был ещё молодым, не овеянный боевой славой, и подводники должны были создавать свои традиции.

«Все воюют, все защищают Родину, – развивал свою мысль Яглинг, – но моряк должен гордиться тем, что он – североморец, что он – подводник. Эту гордость нужно прививать и насаждать. Это нужно делать теперь же, немедленно, для войны. После войны это придёт само, неизбежно. Десятилетиями, а может быть, и веками, будет изучаться и описываться то, что происходит здесь сегодня, участниками и свидетелями чего мы являемся. Когда это понимаешь, особенно дорога каждая минута на флоте. Всё узнать, всё увидеть, всё запомнить, всё записать. Титаническая задача! Счастливая задача. Всё открыто: смотри, запоминай и пиши. Пиши правду!»

Стихи и поэмы, написанных о североморцах известными советскими поэтами, находили глубокий отзвук в сердцах моряков. Большой популярностью в бригаде подводных лодок и на всём флоте пользовалась, например, поэма Александра Жарова «Керим» – о Герое Советского Союза Магомеде Гаджиеве. Вот небольшой из неё отрывок:

Плыли мы в краю Ледовитом.
Были мы в бою знаменитом.
Били тебя, враг, лупцевали…
Или мы не так воевали?
Говори, гармонь, так и этак!
Или наш огонь был не меток?
Или наши залпы – не залпы?
Этого никто не сказал бы,
– Но пока потопленных мало! –
Морякам гармонь отвечала.
Чтоб она вперёд не ворчала,
Завершим поход – и сначала!
Доведём врага мы до точки.
И тогда ни мамы, ни дочки
Не забудут нас, не разлюбят,
А в победный час приголубят.

Эти чудесные стихи читали с краснофлотской эстрады, они звучали в кубриках. Подводники брали поэму в боевые походы и, зачитываясь ею, восхищались красотой подвига своего «Керима» и подражали Гаджиеву.

В тесном содружестве с поэтами на подводном флоте создавали песни композиторы Жарковский, Терентьев, Боголюбов, Листов. Особой популярностью среди подводников пользовалась песня Жарковского, написанная на слова поэта П. Онегова:

Студёное море
Шумит на просторе,
Взлетает волны малахит.
И ночью глухою,
Чёрной грозою
Подводная лодка летит.
Уходим в походы
В полярные воды –
К далёким чужим берегам.
За кровь и утраты,
Сожжённые хаты –
За всё отомстим мы врагам.
Сигнальные сети
И мины заметив,
Обходим правей и левей.
Ночами и днями
Сидит за рулями
Наш боцман Павло Соловей.
В степях Украины
Дымятся руины
Любимых родных городов.
И ветры гуляют –
На бой призывают.
И к мести подводник готов!

Пробовали свои силы в поэзии и сами матросы, старшины и офицеры бригады подводных лодок. Поэт-краснофлотец А. Калачёв написал стихи о замечательном подвиге старшины 2-й статьи Сергея Никитина, служившего на подводной лодке «М-175». Они под заголовком «Доблесть комсомольца» были опубликованы в 1942 году в одном из номеров издававшегося на флоте литературного сборника «Слава бесстрашным».

Когда подводная лодка находилась на боевой позиции в открытом море, старшина 2-й статьи Сергей Никитин получил приказ произвести ремонт сложных механизмов. Работать ему пришлось на верхней палубе. Каждое мгновение могли появиться самолёты и корабли противника. Командир предупредил Никитина: «В случае срочного погружения вы останетесь наверху!» Старшина, не колеблясь, пошёл на выполнение задания. К счастью, враг не появился. Никитин образцово справился с ремонтом. Краснофлотец Калачёв так рассказал об этом поступке:

Как никогда союз наш монолитен.
А сколько славных на походе дел!
Геройский подвиг совершил Никитин –
Навстречу смерти шёл, в лицо её глядел.
Какую волю, твёрдость и упорство
Явил собой советский патриот!
Готов был смерть сразить в единоборстве,
Он знал – страна его успеха ждет.
… Грядущий день уж озарён победой,
Лучи её пронзят нависший мрак.
Бесстрашием, огнём, штыком, торпедой
Громит врага прославленный моряк!

В годы войны в Полярном находились и художники, и скульпторы. Не один десяток запоминающихся полотен о подвигах подводников создал художник-маринист Александр Меркулов. Плодотворно работал скульптор Лев Кербель. По его проекту был сооружён и установлен 22 июня 1944 года обелиск погибшим в боях героям-подводникам.

Прототипом скульптурной фигуры стало реальное лицо – торпедист подводной лодки «С-14» краснофлотец Николай Мараховский. Талантливый скульптор создал также целую галерею скульптурных портретов героев-подводников – И. Колышкина, Н. Лунина, В. Старикова, Н. Морозова, А. Трипольского, М. Гаджиева, старшины-гвардейца Алексея Лебедева. Много картин о жизни и боевой деятельности подводников написал художник-маринист Кольцов.

Ему же принадлежит скульптурный бюст отважного подводника Фёдора Видяева, который был установлен в сквере на территории бригады подводных лодок.
Творчество писателей, композиторов, художников и скульпторов в годы войны оставило в боевой истории бригады подводных лодок Северного флота, базировавшейся в Полярном, заметный след. На этом наследии и сегодня воспитываются новые поколения североморских подводников.

Источник