В 2022 году урожай зерна может увеличиться
Урожай зерна в России в 2022 году может составить 126,7 млн т, включая 80,5 млн т пшеницы. Таким прогнозом поделился руководитель аналитического центра «Русагротранса» Игорь Павенский в ходе ежегодной конференции «Агроинвестора» об инвестициях в АПК «Агрохолдинги России-2021».
«Мы исходим из того, что посевная площадь озимых в текущем сезоне относительно прошлого снизится на 1,1 млн га и составит порядка 18,8 млн га», — сказал эксперт. Он добавил, что сейчас, по данным Росстата, посеяно 18,4 млн га озимых, однако, как правило, итоговый показатель всегда выше, с учетом предприятий Юга, которые сеют озимые позже.
В этом году аграрии Поволжья сократили посевы озимых на 0,7 млн га из-за нехватки почвенной влаги и неблагоприятной погоды, и Центра — в этом макрорегионе были дожди, которые мешали севу. Также небольшой недосев из-за погодного фактора наблюдался в Сибири и на Урале. «Таким образом, сокращение площадей под озимыми произошло из-за неблагоприятных погодных условий», — подчеркнул Павенский.
При этом, несмотря на снижение площадей, по данным Росгидромета, всего 3% от текущего объема посевов находится в плохом состоянии — около 0,5 млн га. «Это очень низкий показатель «плохих площадей», последний раз он был таким в 2017-м. И это очень большой задел для будущего урожая», — отметил Павенский. Он напомнил, что в прошлом году средний показатель плохих озимых составлял около 20%, а во многих регионах Юга и Центра не взошло до 45% озимых. «Конечно, часть из них восстановилась, часть пересеяли, но все равно, хотя площади под озимыми были рекордными, валовый сбор снизился», — рассказал эксперт.
В этом году Павенский оценивает урожай зерна на уровне 122 млн т, включая 76, 2 млн т пшеницы, однако он не исключает, что цифры могут измениться в большую сторону. «По пшенице это третий результат после 2017-го и 2020 годов, урожай кукурузы тоже достаточно весомый — на уровне 2016-го — 15,3 млн т, а вот по ячменю произошло снижение до 18 млн т с прошлогодних 20,9 млн т», — уточнил он. В этом году достаточно неплохой урожай был собран благодаря Югу и Сибири. Первый поставил новый рекорд в 34,7 млн т, превзойдя показатель 2017-го — 34,7 млн т. В Сибири было собрано 10,9 млн т, и это максимум за последние 12 лет.
В 2022 году, по прогнозам Павенского, будет прирост урожая в Поволжье и Центре, а Юг может повторить свой рекорд или даже его превысить. «В этом макрорегионе есть прирост площадей, причем преимущественно посевы находятся в хорошем состоянии», — отметил эксперт.
Что касается ярового сева под урожай 2022-го, то, по оценкам Павенского, площадь сева однозначно уменьшится по сравнению с текущим годом, так как не будет такого масштабного пересева, показатель будет на уровне среднемноголетнего. По мнению Павенского, аграрии не будут целенаправленно сокращать площади под яровыми зерновыми из-за экспортных пошлин, как опасаются многие аналитики, так как цены на зерновые, даже с учетом пошлин, остаются высокими. А значит, сельхозпроизводители не потеряют интереса к этим агрокультурам.
При этом важно сохранить вложения в землю на уровне не ниже прошлого сезона, прежде всего, это касается внесения удобрений, подчеркнул Павенский. Именно рекордный прирост их внесения под урожай текущего года позволил не допустить падения валового сбора пшеницы до критических значений и повысит качествевенные характеристики зерна, отметил эксперт.
Источник
Аграрии предупредили о риске дефицита картофеля в 2022 году
Лента новостей
Все новости »
Основные причины — сокращение производства в личных подсобных хозяйствах и увеличение перерабатывающих мощностей. Насколько ситуация серьезная?
Фото: Дмитрий Феоктистов/ТАСС —>
Сельхозпроизводители заявили о резком росте спроса на картофель. Ситуация может привести к дефициту в следующем году. Об этом участники рынка предупредили Минсельхоз, пишет «Коммерсантъ».
Среди причин — резкий рост мощностей по переработке картофеля (до 1 млн тонн), плохие урожаи из-за засухи (подсобные хозяйства не произвели привычного объема).
Ранее владелец бренда чипсов Layʼs — компания PepsiCo — уже предупредил контрагентов о возможных перебоях в поставках.
По оценке Союза участников рынка картофеля и овощей, спасти положение может импорт — из Египта, Израиля, Белоруссии. Он уже вырос в 1,5 раза год к году, до 550 тысяч тонн.
При этом пока ни о каком серьезном дефиците картофеля в России речи не идет — производители отмечают именно повышение спроса, пояснила руководитель аппарата Союза участников рынка картофеля и овощей Татьяна Губина:
— Мы говорим о высоком спросе на картофель в этом сезоне. Высокий спрос связан с несколькими причинами. Первая причина — это рост переработки картофеля, который оттягивает объемы гектаров с рынка. То есть аграрии сажают картофель под переработку, им это выгоднее, чем работать с теми же торговыми сетями. Второй момент — это то, что наши с вами бабушки и дедушки стали меньше выращивать картофель в личных подсобных хозяйствах. А кушать меньше не стали, и мы пошли за этим картофелем в торговые сети. Торговые сети объявляют тендеры и конкурсы на закупку картофеля, отвечающего их стандартам, то есть это крупный картофель. А в связи с погодными условиями в этом году, к сожалению, урожай у нас немного меньше задуманного — это первое, и второе — калибр картофеля тоже меньше, а требования сетей вымывают с рынка качественный продукт, но более мелкого калибра. Вот эти основные причины привели к тому, что возник высокий спрос.
— И это не говорит о каком-либо дефиците?
— Нет, естественно. Родина будет накормлена, картошки хватит до нового урожая. Стабильно придет импорт, как он обычно приходит, потому что без него никак, мы уже привыкли в феврале есть молодой картофель из Египта. Это нормальная, вполне среднестатистическая история.
По данным Минсельхоза, в России нет никакого дефицита картофеля — на конец этого года собрано более 6,68 млн тонн. В то время как в 2020 году было на доли процента меньше.
Тем не менее нехватку своего картофеля на российских прилавках можно проследить по закупочной цене, с которой не поспоришь, делится председатель подмосковного кооператива «Агрофирма «Элитный картофель» Владимир Акатьев:
Владимир Акатьев председатель подмосковного кооператива «Агрофирма «Элитный картофель» «В этом году урожай был ниже среднего. Критерий всему — это рынок. Если взять прошлые годы, то мы продавали продовольственный картофель в среднем где-то по 10 рублей, а бывали такие времена, что и по 5-7 рублей. А в этом году 30 рублей была цена. Это показатель того, что в России есть дефицит продовольственного картофеля? Я думаю, что показатель. Но в то же время уже сейчас удобрения в два раза выше, химические средства защиты растений в полтора раза выше, цены на металл стали в три раза дороже. Цены на дерево, которым мы постоянно пользуемся (контейнеры делаем, другие изделия), в два раза стали больше. И в будущем году дефицит будет еще больше, потому что люди не могут купить себе по таким ценам столько удобрений. Удобрений меньше внесут, урожай меньше получат, и такой же будет дефицит, может, даже еще и больше».
Как сообщили «Коммерсанту» в Минсельхозе, в следующем году ведомство направит 5 млрд рублей в том числе на наращивание объемов производства картофеля. Объем урожая в 2022 году, как ожидает Минсельхоз, должен превысить 7 млн тонн.
Источник
Виды на урожай: Голода не будет, просто граждан испытают на ценовое «слабо»
Россия впервые за последние четыре сельхозгода сократит посевы озимых культур
Виды на урожай совсем никуда: здесь заливает, там все повыжгла и помешала новому севу засуха. Это игра стихии. Но есть и еще игра — в регулировщика. Не до игр только тем, кто платит по чеку в магазине.
Как прогнозируют эксперты «СовЭкона», площадь сева может уменьшиться на 0,7−1,2 млн га или примерно на 5% к прошлому году. Это произойдет на фоне неблагоприятных погодных условий и падения рентабельности сельхозпроизводителей. При этом эксперты отмечают, что в этом году в Поволжье урожайность в текущем году упала до минимальных для последних лет уровней, заметно осложнилась ситуация в растениеводстве также на Урале и в центральной части страны.
«Ожидаемое сокращение площади связано с неблагоприятными погодными условиями во второй половине лета и начале осени в Поволжье. Во многих регионах аграрии из-за засухи не решились сеять в сухую землю, — поясняют эксперты. — Дополнительный фактор — серьезное снижение рентабельности в растениеводстве на фоне стремительного роста цен на материально-технические ресурсы при искусственно заниженных пошлинами ценах на зерно».
— Здесь как в школьном учебнике: что и требовалось доказать. Государственные игры с заградительными пошлинами на экспорт и регулированием цен привели к тому, к чему и должны были привести. Производитель снижает объемы производства. Это нормальная реакция нормальных производителей, — считает директор Института аграрных исследований НИУ ВШЭ Евгения Серова. — Более того, последствия будут еще хуже, потому что на мировом рынке нельзя «мелькать». На мировой рынок надо выходить, его надо занимать и там оставаться. Если вы то пришли, то ушли — вы ненадежный партнер. Понимаете, партнерские отношения на мировом рынке строятся долго и упорно, это сложная работа. А российское правительство все время вставляет палки в колеса нашим производителям: вот взяли и ввели ограничения, перечеркнув все договоренности.
Конечно, и плохая погода также повлияла, подгадила. Такое случается. Но Россия очень большая, и у нее очень приятная особенность — есть территория до Урала, и есть территория за Уралом, где сейчас Западная Сибирь стала крупным поставщиком зерна, в том числе на мировые рынки. И если все плохо до Урала, то традиционно все хорошо за Уралом. Или ровным счетом наоборот. То есть эти две части как-то все уравновешивают. Сейчас этот баланс будет нарушен, как я считаю, неправильными действиями правительства.
«СП»: — Возникновение дефицита продовольствия возможно?
— Теперь по поводу голода. Молодежь уже даже не понимает, как такое возможно. Да и многие уже забыли, что территория, называемая Российской Федерацией, во всей своей истории всегда была под угрозой голода. Ну, если не прямого голода, то продовольственного дефицита. Если не во всей стране, то в каких-то ее территориях. Северный завоз у нас все время был под угрозой, где-то еще возникали проблемы…
Но мы миновали ту стадию, когда есть риски для продовольственного обеспечения нашего населения. Чтобы мы столкнулись с голодом — надо очень хорошо постараться. Нас в этом отношении даже пандемия не взяла, в отличие от других стран. Да, возможно, мы будем меньше вывозить зерна, каким-то производителям и каким-то группам потребления будет похуже, но это не голод. Тем более, что зерно в структуре нашего продовольственного потребления занимает не так много.
Но мы сегодня еще не осознали огромную, влияющую на спрос силу — это медиа. Сегодня в газете, завтра — в куплете. Мы еще не осознали, какое консолидирующее влияние могут оказывать СМИ. Вот скажем, пекарни. Ведь это совершенно принципиально не монополизируемый сектор. И вот сидит пекарь и думает: сейчас я цену повышу, так от меня все побегут к соседу. А тут выходит какая-то газета и заявляет: все, дефицит зерна, дефицит муки, дефицит хлеба. Это же будет просто отмашка для того пекаря и для всех его коллег: можно! Пекарь понимает, что и сосед про этот «дефицит» прочитал, и теперь он тоже повысит цену.
Такое сообщение приводит к повышению цен просто потому, что любой производитель хочет повысить цену, а в сообщениях о дефиците он видит сигнал. Кто-то по глупости, по вредности, еще по какой-то причине сказал, что завтра гречка пропадет. Можете быть уверены, что завтра она пропадет. Это то, что в науке называется самооправдывающийся прогноз.
«СП»: — А бывает и наоборот. Вспомните, как в начале пандемии власти уверяли население, что не надо закупать продовольствие впрок: «Продукты никуда не денутся, всем хватит». Да, продукты никуда не делись, но они просто неимоверно возросли в цене. А доходы населения упали, а вместе с этим снизились возможности россиян приобретать эти продукты. Поэтому сейчас вопрос стоит принципиально иначе: возможен ли еще более резкий рост цен на продовольствие в связи с неурожаем нынешнего года и с сокращением посевов под урожай 2022 года из-за непогоды и пошлин?
— Цены растут. Думаю, и дальше будут расти. Наш рынок не отделен от мирового рынка. И попытки правительства как-то нас от этого изолировать — они иллюзорны. Тогда нужно просто переходить на советскую модель экономики, что в сегодняшних условиях уже невозможно. Отсоединить российский рынок от международного никак не получится. А раз нет — мы будем следовать мировым тенденциям. Мы не знаем, что дальше будет с пандемией. Надеемся, что мы из нее выходим, но цифры что-то этого не показывают…
Даже если ничего хуже не случится, я думаю, цены будут все равно расти. Тем более, что сейчас разрастается энергетический кризис, который напрямую влияет на рост цен. Самый большой ценовой всплеск был в 1973—1974 годах на волне энергетического кризиса. Потому что начинается инфляция издержек — дорожающее топливо и электроэнергия для сельского хозяйства гонят цены наверх. Поэтому будет у нас урожай или не будет — цены в любом случае будут расти. Но дефицита не будет, потому что прикрыли экспорт, и то, что не выйдет на экспорт, пойдет на внутренний рынок.
«СП»: — Но наши внутренние цены согласовываются с мировыми. И получается замкнутый круг: то, что мы сократим посевные площади, меньше произведем, и меньше поставим на мировой рынок — все это тоже отрицательно скажется на мировых же ценах, в какой-то мере толкнет их вверх?
— Это абсолютно точно. Уход России с мирового рынка уже был в 2006—2008 годах, когда крупнейшие экспортеры, включая Россию, вводили запреты на экспорт, что мгновенно подстегивало цены. Россия — большая страна, мы — прайс-мейкеры («делатели цены»), и наша внутренняя ситуация бесспорно отражается на мировом рынке. К тому же мы потеряем конкурентные преимущества уже в среднесрочной перспективе. Экспортеры, не получившие дохода из-за ограничительной политики правительства по экспорту, не сделали необходимых инвестиций. Надо было, используя высокие мировые цены, вложиться, например, в селекцию, мелиорацию Потеряли время — это все теперь ляжет в производство.
— Низкая урожайность зерновых в этом году, высокая привлекательность внешних рынков и высокие экспортные цены приведут к однозначному росту цен на внутреннем рынке не только на продукты переработки зерна, но и на другие продукты, базовым сырьем для производства которых является зерно и зернобобовые, — считает профессор базовой кафедры торговой политики РЭУ им. Г.В. Плеханова Ибрагим Рамазанов. — Рост цен на зерно и продукты его переработки будет носить устойчивый характер как минимум до следующего сезона, который поддерживается также растущими ценами на энергоносители, удобрения
Но умышленное сокращение посевных площадей производителями зерна по причине падения привлекательности зернового рынка из-за оградительных пошлин, используемых правительством РФ для стабилизации цен на внутреннем рынке, является маловероятным. Хотя опасения российских участников зернового рынка относительно прогноза «СовЭкон», согласно которого ожидается сокращение посевных площадей на 0,7−1,2 млн. га. из-за неблагоприятных погодных условий, которые с каждым годом становятся все менее предсказуемыми, в определенной степени оправданы. Однако пока рано считать эти обстоятельства критическими.
Сокращение посевов под озимые частично могут компенсироваться увеличением посевов весной. Кроме того, некоторое сокращение посевных площадей не означает обязательное падение урожайности и сокращение сбора зерна.
— Безусловно, рост цен на продовольствие продолжится и в 2021, и в 2022 году из-за общемировой инфляции и специфики устройства наших продовольственных рынков, — считает доцент экономического факультета РУДН Сергей Черников. — Однако надо понимать, что динамика стоимости самого зерна, овоща или фрукта влияет на этот рост в разной степени на разных рынках.
Например, именно в случае пшеницы (в отличие от того же борщевого набора) это влияние невелико. Общий ее урожай, судя по всему, будет в районе 80 млн тонн при потреблении около 60. Да, количество озимой разновидности, видимо, будет меньше, но до появления красного флажка с надписью: «Караул, дефицит!» еще очень далеко.
Проблемы с ценами на этом рынке кроются в мощном росте цен на удобрения и ГСМ, а также внутреннем конфликте экспортеров и производителей, которые традиционно осенью начинают друг друга испытывать на ценовое «слабо». Собственно, объемы выросшей пшеницы тут глубоко вторичны.
Источник