Соседний колхоз просит навоз
(отрывок из романа «Ларион»)
В просторное помещение сельского клуба к началу собрания дружно подходили члены колхоза. На передних шести-семи рядах длинных скамеек размещались бабы. Мужики старались занимать места подальше от сцены, поближе к настежь открытой двери, чтобы во время собрания можно было выйти на крылечко, покурить, вдохнуть глоток свежего весеннего воздуха.
В клубе мужикам курить запрещалось.
На сцене за небольшим столиком размещались, зорко наблюдая за наполняющимся залом, председатель сельсовета Иван Иванович и Николай Сергеевич – председатель колхоза.
Дождавшись, когда зал наполнился до отказа, Иван Иванович гордо встал, потребовав всем успокоиться, замолчать. Дождавшись тишины, он внес предложение избрать секретарем собрания Семенова Кондрата, у которого прОтокол получается лучше, чем у всех других.
Кондрат-потеха (так за неиссякаемый юмор прозвали его односельчане), предвидя подобное, пришел на собрание с забинтованной правой рукой, заявил, что сегодня не может писать по причине легкого ранения правой руки при работе в кузнице. На самом же деле Кондрату очень хотелось посидеть на собрании рядом с мужиками, покричать, вставить, когда потребуется, свои немудреные шуточки.
– Тогда секретарем собрания изберем Анисимову Матрену – колхозного счетовода, – заявил председатель, добавив, – а ты, Кондрат, садись тогда на первый ряд и будешь подсказывать Матрене, как написать, чтобы документ грамотным получился.
Кондрату пришлось подчиниться. Он неохотно перебрался на первый ряд, присаживаясь, довольно напористо уплотнил сидевших на скамейке женщин, с присущим ему юмором, проворчал:
– Двигайся, Машка! Ишь, какие бока отъела на колхозных харчах. Лет десяток назад, до колхозов, была ничуть не толще полевого стебелька.
Бабы не сговариваясь, набросились на Кондрата с возмущениями, но тот их быстро остановил:
– Цыц, щебетухи! Я сюда сажусь не просто так, а по важному Государственному делу!
На собрании бурно обсуждались вопросы размещения «ярового клина», согласно доведенному районом заданию. Площади и под зерновые, и под картошку, и под лен-долгунец подобрали, утвердили пастухов и пахарей. Все это строго, под диктовку Кондрата, Матрена записывала в прОтокол.
Все намеченные вопросы были обсуждены, и программа весенне-полевых работ утвердилась открытым общим голосованием. Мужички уже зашуршали бумажками, стали вытаскивать из карманов кисеты с душистым табачком и принялись скручивать цигарки. Некоторые уже направились к выходу, когда председатель колхоза, как будто что-то вспомнив, объявил:
– Нам требуется обсудить еще один серьезный вопрос. К собранию колхоза обратился с заявлением председатель соседнего колхоза «Ударник» Петька Герасимов. Он и в этом году просит дать ему десять телег навоза.
– В прОтокол это писать? – уточнила Матрена.
– Обязательно! – подтвердил председатель.
И Матрена, и председатель взглянули на Кондрата. Тот не раздумывая, продиктовал:
– Соседний колхоз просит навоз.
В зале загалдели, закричали, что в прошлом году Петька тоже десять телег просил, а вывез никак не менее сотни… Кричали, что он районному начальству хвалился, как нас обманул. Кричали, чтобы Петька им прошлогодний навоз вернул, как обещал.
Председатель, послушав мнение колхозников, громко выкрикнул:
– Дудки им! – донесся чей-то голос из зала.
– Сами съедим! – в унисон тому, громко прокричал Кондрат.
В зале и смех, и шум поднялись невообразимые. Председатель во всю мощь закричал:
– Голосуем. Кто за то, чтобы не давать?
Под шум присутствующих, председатель окинул взглядом зал, снова прокричал:
– Почти единогласно! Значит, не дадим! Варвара-Митиха, а ты чего не голосуешь?
Варвара пока щебетала с соседкой о своих делах, не поняла, о чем ведется разговор на собрании, уточнила:
– Я, грешным делом не поняла, чего не дадим?
– Мужикам своим во время посевной! – прокричал, надрываясь от смеха, Петруха Анисимов.
Зал превратился в оглушающий гром хохочущих баб и мужиков. Варвара, поразмыслив, во всю мощь своего визгливого голоса запричитала:
– Это как же так? Это я своему, можно сказать, родному мужику и дать не смогу? Он и так, почитай через день к Дуньке бегает…
Ее фраза только «подлила масла в огонь». И зал, и оба председателя, схватившись за животы до слез заливались смехом…
Вдоволь насмеявшись, зал постепенно стал утихать. Матрена – секретарь собрания, внимательно перечитывая написанное ею в прОтоколе, уточнила:
– Так съедим, или не съедим? Со слов Кондрата я написала, что сами съедим.
В зале снова поднялся невообразимый смех, а председатель гордо заключил:
– Это не важно, съедим, или не съедим. Главное – Петьке Герасимову не дадим! Так, Матрена и запиши!
Источник
Соседний колхоз просит навоз
Отрывок из романа Ларион
В просторное помещение сельского клуба к началу собрания дружно подходили члены колхоза. На передних шести-семи рядах длинных скамеек размещались бабы. Мужики старались занимать места подальше от сцены, поближе к настежь открытой двери, чтобы во время собрания можно было выйти на крылечко, вдохнуть глоток свежего весеннего воздуха, покурить.
В клубе мужикам курить запрещалось.
На сцене за небольшим столиком размещались, зорко наблюдая за наполняющимся залом, председатель сельсовета Иван Иванович и Николай Сергеевич – председатель колхоза.
Дождавшись, когда зал наполнился до отказа, Иван Иванович гордо встал, потребовав всем успокоиться, замолчать. Дождавшись тишины, он внес предложение избрать секретарем собрания Кондрата, у которого прОтокол получается лучше, чем у всех других.
Кондрат-потеха (так за неиссякаемый юмор прозвали его односельчане), предвидя подобное, пришел на собрание с забинтованной правой рукой, заявил, что сегодня не может писать по причине легкого ранения правой руки при работе в кузнице. На самом-же деле Кондрату очень хотелось посидеть на собрании рядом с мужиками, покричать, вставить, когда потребуется, свои немудреные шуточки.
– Тогда секретарем собрания изберем Анисимову Матрену – колхозного счетовода, – заявил председатель, добавив, – а ты, Кондрат, садись тогда на первый ряд и будешь подсказывать Матрене, как написать, чтобы документ грамотным получился. А ты, Матрена, внимательно слушай Кондрата и записывай в прОтокол то, что он продиктует.
Кондрату пришлось подчиниться. Он неохотно перебрался на первый ряд, присаживаясь, довольно напористо уплотнил сидевших на скамейке женщин, с присущим ему юмором, проворчал:
– Двигайся, Машка! Ишь, какие бока отъела на колхозных харчах. Лет десяток назад, до колхозов, была ничуть не толще полевого стебелька.
Бабы не сговариваясь, набросились на Кондрата с возмущениями, но тот их быстро остановил:
– Цыц, щебетухи! Я сюда сажусь не просто так, а по важному Государственному делу!
На собрании бурно обсуждались вопросы размещения «ярового клина», согласно доведенному районом заданию. Площади и под зерновые, и под картошку, и под лен-долгунец подобрали, утвердили пастухов и пахарей. Все это строго, под диктовку Кондрата, Матрена записывала в прОтокол.
Все намеченные вопросы были обсуждены, и программа весенне-полевых работ утвердилась открытым общим голосованием. Мужички уже зашуршали бумажками, стали вытаскивать из карманов кисеты с душистым табачком и принялись скручивать цигарки. Некоторые уже направились к выходу, когда председатель колхоза, как будто что-то вспомнив, объявил:
– Нам требуется обсудить еще один серьезный вопрос. К собранию колхоза обратился с заявлением председатель соседнего колхоза «Ударник» Петька Герасимов. Он и в этом году просит дать ему десять телег навоза.
– В прОтокол это писать? – уточнила Матрена.
– Обязательно! – подтвердил председатель.
– А как?
И Матрена, и председатель взглянули на Кондрата. Тот не раздумывая, продиктовал:
– Соседний колхоз просит навоз.
В зале загалдели, закричали, что в прошлом году Петька тоже десять телег просил, а вывез никак не менее сотни… Кричали, что он районному начальству хвалился, как нас обманул. Кричали, чтобы Петька им прошлогодний навоз вернул, как обещал.
Председатель, послушав мнение колхозников, громко выкрикнул:
– Дадим?
– Дудки им! – донесся чей-то голос из зала.
– Сами съедим! – смеясь, громко прокричал Кондрат.
В зале и смех, и шум поднялись невообразимые. Председатель во всю мощь закричал:
– Голосуем. Кто за то, чтобы не давать?
Под шум присутствующих, председатель окинул взглядом зал, снова прокричал:
– Почти единогласно! Значит, не дадим! Варвара-Митиха, а ты чего не голосуешь?
Варвара пока щебетала с соседкой о своих делах, не поняла, о чем ведется разговор на собрании, уточнила:
– Я, грешным делом не поняла, чего не дадим?
– Мужикам своим во время посевной! – прокричал, надрываясь от смеха, Петруха Анисимов.
Зал превратился в оглушающий гром хохочущих баб и мужиков. Варвара, поразмыслив, во всю мощь своего визгливого голоса запричитала:
– Это как же так? Это я своему, можно сказать, родному мужику и дать не смогу? Он и так, почитай через день к Дуньке бегает…
Ее фраза только «подлила масла в огонь». И зал, и оба председателя, схватившись за животы до слез заливались смехом…
Вдоволь насмеявшись, зал постепенно стал утихать. Матрена – секретарь собрания, внимательно перечитывая написанное ею в прОтоколе, уточнила:
– Так съедим, или не съедим? Со слов Кондрата я написала, что сами съедим.
В зале снова поднялся невообразимый смех, а председатель гордо заключил:
– Это не важно, съедим, или не съедим. Главное – Петьке Герасимову не дадим! Так, Матрена и запиши!
Источник
Соседний колхоз просит навоз. Дадим?
Здравствуйте! Колхозники, колхозницы и колхознята!
На повестке три вопроса. Первый вопрос —
К нам в колхоз привезли навоз.
А первый колхоз просит этот навоз
Ну как, дадим, или сами зимой съедим?
Все кричат, что сами зимой съедим.
Второй вопрос — Третий колхоз строит бассейн.
Ну как, поможем? Конечно поможем, нассым сколько сможем.
Третий вопрос — К нам в колхоз привезли три пары валенок,
Тише товарищи, тише — первая пара мне, вторая жоне,
Третья ребятёнку моему.
Ах, да — чуть не забыл. К нам в колхоз приехала певица
Ногозадерищенская — Череззабороперевалищенская.
Будет петь нам песню —
Ой не пхайте вы мне в жопу соломинку, а не то я вам бревно запхаю.
Занавес открывается, певица стесняется.
Не хочу я петь песню, расскажу что было вчера.
Значит сижу я у раскрытого окошка,
А звёзды в небе так и понатырканы,
Так и понатырканы.
А в углу месяц пришпандорился.
Мама спэ, папа спэ,
Вдруг калитка расшипэ,
Чья то харя появэ.
Это наш Петро понос, що на кладбище понёс.
Не хотите ль вы пройтиться
Там где мельница вертится,
Где воробышек стрекочет,
Где козёл попысать хочет?
Ой! Никогда и ни за что.
Вдруг Петро пробрал понос,
Он на кладбище понёс.
На кладбище ветер свищет,
Сорок градусов мороз,
На кладбище Пётр дрищет,
Так пробрал его понос.
Вдруг из гроба вылезает
В белых тапочках мертвец
Весь обосраный жилец.
Кто посмел в такую пору
Обосрать мою контору?
Пётр долго извинялся,
Жопу пальцем затыкал,
Но понос не унимался,
Через уши протекал.
С той поры и вся деревня
На кладбище ходит срать.
Так засрали, так засрали,
Что ни в сказке не сказать,
Ни бульдозером убрать.
Источник
ПРО ДЕЛИКАТНЫЙ ВОПРОС И СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО (заголовок должен быть с другим ПРО. да боюсь, дзен не пропустит)
«- Первый вопрос: соседний колхоз просит у нас навоз… Правильно, товарищи, не дадим! Сами зимой съедим…»
/Что-то смутное из детского то ли стишка, то ли анекдота/
Держитесь, селяне, мы с вами! Мысленно, морально, эмоционально, в реальном режиме времени – как угодно. Потому что ТАМ (показываю пальцем вверх) таки вспомнили про вас. Нет, не с целью облегчить вам жизнь, об этом даже и не мечтайте! А… Как бы так поделикатнее выразиться… В общем, власти озадачились, регламентировать использование навоза на селе. Нет, это не розыгрыш. И нет, я не шучу. И даже не стебаюсь. Все очень даже серьезно.
И ведь буквально на днях упомянула, что никакие новые сферы действующей властью не упоминаются, ибо все, что можно уже либо развалено, либо в процессе. Накаркала, видать. Они таки нашли, до чего еще не добрались ушлые ручонки власть имущих. Дошла очередь и до навоза.
Честно говоря, я плохо себе представляю, как, вообще, работала креативная чиновничья мысль. Вот сидел восемь лет этот «Четвертый период формирования (декабрь 2012 – настоящее время)» сенаторов, по большей части откровенно валял дурака, временами выкидывая какие-нибудь номера на потеху народу, и на девятый год хлопнули себя по лбу: «Черт, навоз же не регламентирован!» — и тут же ретиво принялись разрабатывать соответствующий законопроект.
Однако если вы думаете, что г@вновопросом первыми занялись сенаторы, то вы здорово ошибаетесь. Знаете, кто первым докопался до органического удобрения? Прокуратура с Россельхознадзором! Не скажу, что действительно так и было, но сенаторы так утверждают.
Приходят, дескать, к какому-нибудь селянину надзорные органы и начинают г@няться: «Много, мол, этого самого материала в землю закапываешь. Этак на вас продуктов никакой жизнедеятельности не напасешься. Поскромней надо быть!» Селянам, конечно, виднее, сколько и куда этого добра использовать, но и с прокуратурой бодаться – сами знаете. Парламентарии утверждают, что штрафы фермерам за нерациональное использование органики достигают многих десятков миллионов рублей. Верится с трудом, но в нашей стране, кажется, возможно уже совсем всё.
И вот, по версии Совфеда, селяне пошли на поклон к сенаторам: примите, Христа ради, закон, а то от этих супостатов-надзирателей никакого покою нет – весь навоз пересчитали ироды!
Теперь сенаторы подумают, обсудят, прикинут и издадут закон: куда и сколько навоза использовать, чтобы не приведи Господи, злоумышленники лишнюю лопату ценной субстанции в землю не зарыли. Не удивлюсь, если и каждую корову обяжут выпускать определенный объем ликвидного продукта под страхом делегирования на скотобойню.
Да, я и сама понимаю, насколько абсурдно и нелепо звучит эта история. Однако в ней ни слова не выдумано! Разве что я пытаюсь представить, как, вообще, мы дожили до запредельной истории, когда даже г@но буквально из рук вырывают и пересчитывают. Беллетристика нервно курит, ну, правда же! А вы — валежник, валежник.
Источник
История №379054
В год Быка? — Значит про говядину..
» — Соседний колхоз просит навоз. Дадим? — Хрен им. Сами съедим.»
За забором огорода стоит ряд сараев. А если точнее, сараями они были при
прежней жизни. Ныне это гаражи. Один из гаражей, который и в прошлой
жизни был гаражом, хозяйка переделала в сарай.
Выйдя на пенсию бабка Катя завела.. Вернее сказать развернула бывшее и
до того не маленьким, хозяйство. К курятам-поросятам прибавилось
крупнорогатое.. Плюс приплод.
Корова у бабки Кати с причудой. Навалит кизяку, а потом, ложится в него
выменем. Может гормонов каких в организме не хватает, может таким
образом благодарит свою хозяйку.
Поэтому на дойку Катюха прет пару ведер воды. Одно ведро — попить,
другое — вымя подмыть. А тут еще и дождик.. Добавит.. Ну и, естественно,
все это за гаражом со временем образовалось в нехилое болотце.
Хорошего, огороду от такого соседства мало. Малинник выгорел, картошка
жирует, вся в ботву уходит вместо того что бы колоситься..
Что тут можно сделать, ругаться? А смысл? Хозяйство не перенесешь,
некуда. Терпеть прикажете. И до каких пор? Ну-да и вот.. Предложил я
бабкиному деду, что своими силами вычерпаю эту жижу. Но, заберу себе.
Дед согласился. Согласился с удовольствием.
Проделал я в углу огорода в заборе лаз. Работа закипела. За пару дней
осушил таки болотце.
Для чего? Дело в том, что навозная жижа неплохой фунгицид. Грибки
которые в ней находятся, кушают грибов «мучнистой росы», в свое и чужое
удовольствие.
И началось. Как дождичек пройдет, хвать в руки ведра и вперед кривые
ноги.
Пошедшим летом сотрудничество продолжилось.. Однако не надолго.
Прикинув, сколько лишних верст наматываю при ходьбе по периметру, зашил
я лаз в уголке, но проделал новый, напротив ямы.
И как-то, при встрече с бабкой Катей похвастался своей
смышленнностью.
Бабка выслушав, губки поджала, глазки сузила и, выдала:
— А не твое это. Малый. И не надо трогать.. Без разрешения..
Зацените. Етить-колотить! Да я.. Да что б.. Придя домой, первым делом
зашил — заделал забор. Нах! Если надо что, фугицидов и в магазине
навалом.
Люди могут мириться, могут ссориться, а корова есть корова, она пьет и
льет, пьет и льет..
Прошло немного времени, болотце востановилось в прежних границах. И
болотце востановилось и, гаражик не расчитаный на сарайную жизнь просел
от жидкостной среды.
Встала проблема мелиорации. Начал дед в мою сторону прокоп делать. А
больше-т некуда.
Копал, копал, докопался до забора. На счет — забери жижку, молчит. Видно
бабка Катя вето наложила крепко.
Ну-да ладно, он молчит и я молчу. Да и то сказать, чем ведрами жижку
таскать, магазинной фугицидной таблетки растворил в полведре и опрыскал.
Короче, обленился я. Поэтому сделал — то что сделал; Взял валявшуюся
обрезаную на четверть бочку и вкопал прямо на самой границе забора.
Шуранул пару раз палкой, бочка моментом наполнилась. Оно конечно, можно
было бы и замаскировать весь этот девайс вкопав целиковую бочку и
пользоваться втихаря, но я уже говорил про лень? Поэтому творение своих
рук сделал как можно нагляднее.
Два дня было тихо. На третий день, сам свидетель(из беседки), бабка мою
подллость узрела. Ходила цыплят шукала и наткнулась.. Забор-сетка, видно
четко.
Через час, они вдвоем с дедом мастрячили дамбу. Делали на совесть. До
вечера копались-пыхтели. Делали-делали, сделали.
М-да, дамбу сделать то возможно. А только корове, кран-задвижку не
поставишь. Они ж живая-с. Они же льют-с.. попивши-с..
До заморозков отводил дед жижку канавкой. Вдоль гаражей, в горку.. А
если учесть, что до ближайшего овражка. метров семьдесят осталось.
Все у них получится. Я верю. :))
————————————————-
А вы говорите — Украина.. Газпром..
Источник