Как русский лен стал французским
Реанимировать льноводство возможно только при помощи государства и частного бизнеса
11 марта 2008 года в Вологде открылась 11-я всероссийская выставка «Российский лен». Несмотря на такое внимание к исконно русской культуре, положение в отечественном льноводстве оставляет желать лучшего. Только в Вологодской области есть перспективы развития этой отрасли.
К сожалению, российское льноводство, практически исчезнувшее за время перестройки, так и не восстановилось. Льнозаводы разрушены или переделаны, механизмы сданы в металлолом, семенной фонд очень невелик, бывшие льняные поля либо пустуют, либо отданы под другие культуры. И получается, что страна, где льноводство испокон веку было национальным промыслом, получает ткани и изделия из льна из-за границы.
По словам Николая Алексова, президента компании «Доминион», занимающейся льняными тканями, лучший в мире лен производят страны, которые никак нельзя назвать аграрными – Франция, Бельгия и Голландия. Франция выращивает лен, а в ткань его превращает уже Италия, она же шьет. Именно поэтому изделия из льна так дороги. Любопытно, что Франция обязана своим льняным процветанием Наполеону. Когда из-за проблем с Египтом страна лишилась поставок хлопка, Наполеон приказал развивать льноводство, поэтому крестьянам и ремесленникам стало экономически выгодно этим заниматься, площади посевов стали стремительно увеличиваться, а технология неустанно совершенствовалась.
Понемногу растят лен и в некоторых странах Восточной Европы, занялись им и в Китае, но китайцы никак не могут приспособить северное растение к своему климату, поэтому оно не балует их урожаем. Впрочем, именно китайский лен служит официальным пугалом для многих российских областей. Губернатор Псковской области Михаил Кузнецов так прямо и сказал: «Зачем заниматься убыточным льном, когда у китайцев все равно его будет больше и он обойдется дешевле?» У псковичей даже существовала программа «Синий лен», но она оказалась провальной – вероятно, прежде всего из-за нежелания заниматься этой культурой, а не из-за плохого климата или каких-то других причин.
Действительно, заниматься льноводством сложно. Это такая отрасль, которая требует много вложений, а отдача идет не сразу. Только Вологодская область пошла на риск – на уровне администрации разработана программа реанимации льноводства при поддержке петербургского бизнеса. Николай Алексов уверен, что эта программа будет реализована. Ведь именно вологодцы, несмотря на финансовые трудности, сохранили свои два льнокомбината – они сейчас крупнейшие в России. И хотя часть сырья приходится завозить из других областей – сеют лен и в Тверской области, и в некоторых других, — большая часть льна вологодцы выращивают сами. Удалось сохранить 73 сельскохозяйственных предприятия, сеющих лен, 11 перерабатывающих заводов и 3 льносеменоводческих станций. На Вологодчине разработана концепция так называемого коридорного развития льноводства – когда в определённых кластерах концентрируются сельскохозяйственные производства и перерабатывающая промышленность, и все это привязано хорошими транспортными путями к центру области. Более того: развитие льноводства даст много рабочих мест, крестьяне и жители маленьких городков станут социально защищенными, потому что в «коридорной программе» предусмотрено создание или восстановление инфраструктуры поселений.
Да, в России всегда занимались льном. Но старыми методами делать это уже нельзя. Николай Валентинович, текстильщик по профессии, рассказал, что технология очень сложна. Поле под эту культуру должно быть особым образом подготовлено. Семена – только первой-второй репродукции (иначе получится негодный товар). Лен, идущий на волокно, вырывают с корнем и оставляют лежать в поле, чтобы под воздействием бактерий начала разрушаться наружная оболочка стебля. Этот полуфабрикат называется треста. Потом тресту везут на льнозавод, где отделяют длинное волокно от короткого.. Длинное – это и есть сырье для льнокомбинатов, где делают нити. Короткое волокно – это практически отходы, но их всегда больше, чем длинных волокон. Куда его девать, чтобы приспособить к делу, а не выкинуть – большой вопрос. Раньше из него делали веревки, мешковину, но теперь полиэтилен вытеснил естественные материалы, и отходы льна снова оказались не нужны. На самом деле, из них можно делать хлопчатобумажную ткань – использовать как заменитель хлопка, который у нас весь импортный. Но для этого нужно соответствующее оборудование – и востребованность. Как ни печально, но текстильная промышленность в Петербурге разрушилась одна из первых.
К сожалению, стебель льна – это не сплошное волокно, так уж распорядилась природа. Но если в России на тонну убранной тресты приходится 70-80 килограммов длинного волокна (и это считается очень хорошим урожаем), то во Франции, Бельгии и Голландии получают вдвое больше. И это только потому, что там полностью соблюдается технология от подготовки поля до первичной переработки, а у нас до таких тонкостей пока не дошли..
Вот, например, серьёзные проблемы с оборудованием. И в советское время машины для льнохозяйств и предприятий производились не лучшего качества – они морально устаревали, не успев сойти с конвейера. А потом их и вовсе перестали выпускать. И теперь делегация правительства Вологодской области ездила в Бельгию и Голландию смотреть их машины – видимо, придется покупать дорогую импортную технику, потому что отечественной вовсе нет.
Реанимировать льноводство имеет смысл еще и потому, что лен остался нашим единственным источником растительного волокна для прядильно-ткацкой промышленности – ни хлопок, ни джут, ни тем более ужасно модная конопля не растут на наших землях. Раньше из льна делали крестьянскую одежду. Теперь самые модные и дорогие наряды делают из этого волокна – крестьянину такое не по карману. Гигиенические свойства льна великолепны: в жару в нем прохладно, в холод тепло, ткани эти не вызывают аллергию даже у чувствительной кожи, да и носится лен отлично – изделие долго остается прочным и красивым.
Источник
Эксперимент с французским акцентом
Французы не только известные ценители хорошей кухни и высокой моды, но и непревзойденные профессионалы по выращиванию льна. В Евросоюзе Франция производит около 85 процентов этой культуры. Беларусь тоже не новичок в льноводстве, но перенять кое–что из зарубежного опыта нам не мешало бы. Урожайность льноволокна на берегах Ла–Манша вдвое выше, чем у нас. Да и длинного волокна, пользующегося спросом,
у зарубежных коллег гораздо больше: 60 — 80 процентов против наших 20 — 30. Почему? Возможно, ответить на этот вопрос поможет совместный эксперимент, который проводят ОАО «Дубровенский льнозавод», Институт льна НАН Беларуси и французская компания «Дехонт технолоджи».
Еще весной в Дубровенском районе на одном и том же поле белорусские и французские аграрии выбрали два участка площадью по 10 гектаров каждый. Один из них засеяли как обычно, второй — под руководством французского агронома по французской технологии — с использованием их семян, удобрений, гербицидов.
Недавно я побывал на обоих участках, которые разделяет узкая полевая дорога. Лен там уже вытереблен и сушится на солнце. С точки зрения дилетанта отличий нет. Однако агроном–семеновод Дубровенского льнозавода Владимир Якутенок уже сейчас замечает, что лен на поле, где трудились зарубежные специалисты, более густой.
По приезде в урочище Красная Слобода, где проходит эксперимент, первым делом Владимир Валентинович просит привезшего нас водителя поднять с земли часть французской «льняной дорожки» и начинает ее. фотографировать.
— Каждые три дня, кроме снимков, мы отправляем французским коллегам по электронной почте данные о температуре, влажности и осадках. Для этого на территории завода установили автоматизированную метеостанцию, — делится подробностями агроном. — Во время отсутствия на заводе представителя компании его коллеги на основе полученной информации могут нас проконсультировать по разным вопросам.
Лен — уж очень зависимая от погоды культура. Французы пытаются понять, насколько наш климат отличается от их погодных условий и как эти отличия могут повлиять на конечный результат. Впрочем, эксперимент уже показал, что, оказывается, дело не только в погоде.
— Оба участка засеяли в один день в течение часа. Когда наш участок, куда бросили семена, полученные из Института льна, еще оставался чистым, на французском начали проклевываться ростки. Получается, энергия их семян выше! — делает вывод директор Дубровенского льнозавода Анатолий Босенков.
С другой стороны, эксперимент показал, что слепое копирование технологии вряд ли подойдет.
Сегодня в Дубровно самый мощный и современный в Витебской области парк льноуборочной техники. Есть «бэушная» французская теребилка, имеются теребилки, собранные в Беларуси по зарубежной технологии. Но в целом по стране техническая оснащенность льноводства оставляет желать лучшего.
— Современная техника стоит огромных денег. К примеру, за импортный очесыватель, который используется для сбора семян, нужно выложить 900 миллионов рублей! — не скрывает Босенков. — Но купить его — еще полдела. В вопросе заготовки семян белорусская и французская технологии расходятся кардинально.
Дело в том, что стебель льна, который дает волокно, созревает на 2 недели раньше, чем семена. Во Франции лен теребят, когда созрел стебель. А головки с семенами очесывают после — на заводах. У нас такой возможности на заводах почти нет. Из–за этого сложно добиться оптимального качества волокна. Да и качественно обмолотить семена в поле не всегда возможно.
Есть проблемы и со сроками уборки. Во Франции около сотни фермеров, работающих на один завод, теребят лен на площади полторы тысячи гектаров за 10 дней. У Дубровенского льнозавода — 1.800 гектаров, уборка которых в прошлом году затянулась более чем на месяц. А ведь льну надо дать вылежаться, обернуть его, запрессовать.
Эксперимент еще не завершился, но на Дубровенском льнозаводе уверены: нужно продолжать техническое перевооружение, использовать более перспективные сорта семян, переходить на раздельную уборку льна и внедрять передовые технологии, которыми уже поделились французские коллеги. Тогда продукция из белорусского льна будет более качественной, а само волокно зарубежные покупатели будут приобретать по более высокой цене.
Лабораторные исследования, проходившие в рамках эксперимента, показали, что лен на французском участке содержит на 20 процентов больше волокна, чем отечественный. Однако заместитель генерального директора — начальник управления льноводства РО «Белагросервис» Виктор Гейдель комментирует предварительные выводы сдержанно: «В последние годы мы много полезного взяли из опыта бельгийцев, голландцев. И нынешний эксперимент, бесспорно, повлияет на технологию возделывания льна у нас в стране. Однако насколько кардинальными будут изменения, что конкретно придется перестраивать – об этом логичнее судить после переработки опытных образцов.
Источник
Русский лён. Как обогнать Францию с КНР и вернуть себе мировое лидерство
Когда я готовил этот материал, то понял простую вещь – кажется, впервые в истории нашей страны возникли идеальные условия для развития льноводства. Россия реально может увеличить производство в шесть-семь раз до 2030 года (за счет эффекта низкой базы, но тем не менее). Современные технологии позволяют найти применение льну в новейших отраслях промышленности внутри страны с закупочной ценой в несколько раз выше, чем на традиционных текстильных фабриках. Мы можем обогнать ведущих мировых переработчиков и наладить собственную переработку с рентабельностью в 300-400%. Но, как вы увидите ниже, главным условием для успеха отрасли является грамотная господдержка . Красивых планов и лозунгов чиновники раздают в изобилии, а реальных дел пока маловато.
Кратко история вопроса
Согласно летописям, лён на Руси выращивали как минимум с X века. До революции мы были главными производителями этой культуры в мире ( 80 процентов мировых посевов, 70 процентов всего сбора – до 360 тыс. тонн ). Но крестьяне никогда не могли на нем разбогатеть. Ручная продукция была почти вдвое дешевле фабричной. «Барыги» гнали на экспорт лучшее сырье, оставляя своим фабрикантам некондицию. И никто особо не поощрял развитие мануфактур — хорошие ткани было проще привозить из заграницы.
Советские власти, конечно, провозгласили развитие отрасли. Но — объективно — не смогли воспользоваться колоссальными природными возможностями, которые есть у нашей страны. К 1970-м годам акцент откровенно сместился на производство более выгодного хлопка в южных азиатских республиках. А с развалом СССР центральное Нечерноземье (основной льноводческий регион, четверть всех пахотных земель страны) и вовсе впало в экономическую депрессию. В страну хлынул иностранный полиэтилен, а бывшие союзные республики отказались поставлять нам сырье, предпочитая продавать в Россию готовую текстильную продукцию. И мы брали, потому что сами тогда не могли ничего делать.
Заниматься льном-долгунцом стало выгодно на короткое время с дефолта 1998 года – после кризиса резко пошла вверх промышленность, да и экспорт за счет обвала рубля стал куда более интересен. На мировом рынке вырос спрос на льноволокно, в индустрию пошли какие-никакие инвесторские деньги. Пять лет отрасль вроде как росла, но потом снова грянул кризис — с 2003-го по 2018-й посевы долгунца рухнули с 157 до 24 миллиона квадратных метров .
Причина в чем? Никто не контролировал процесс замещения продукции отечественной льняной текстильной промышленности более дешевой импортной синтетикой, Россию выкинули с мирового рынка (в том числе из-за вступления Китая в ВТО), мы начали консервировать производства. Лен стал просто убыточным (его рентабельность за последние 20 лет в России колеблется от +8 до -25 процентов ). И сегодня до сих пор к данной культуре многие аграрии относятся скептически.
Наша география
Лен-долгунец – это весьма холодостойкая культура, которая не любит южную жару, а предпочитает прохладное Нечерноземье. И это главный макрорегион, где нужно развивать отрасль. Причем исключительно по системе кластеров — поле, льнозавод, льнокомбинат . Строить переработку рядом с производством. Ведь это не только снизит себестоимость готовой продукции, но и даст новые рабочие места и новые налоги в депрессивных сельских регионах Центра.
На карте ниже я нарисовал « льняной пояс России ». Фиолетовым представлены регионы с идеальным климатом для данной культуры: Татарстан, Марий Эл, Брянская, Тверская, Нижегородская, Ивановская и Ярославская области (некоторые эксперты добавляют еще ряд регионов, но здесь представлен некий список-консенсус, с которым были согласны все опрошенные мной эксперты). Голубым цветом выделил субъекты, где выращивание также, вроде бы, не столкнется ни с какими особыми природными сложностями и уже успешно развивается (например, Омская область).
А светло-голубым отмечены регионы, в которых выращивание стало возможным благодаря новым сортам и технологиям, а также регионы, в которых выращивание возможно на отдельных локальных участках. Например, в Свердловской области температурный режим (с учетом возможностей новых технологий) приемлемый, но большие площади земель — тяжелые суглинки, на которых культуру просто сложно выращивать. Алтайский край – один из лидеров России по сборам долгунца, но выращивание его локально, по сути, сосредоточено только в трех районах. И так далее.
Хочу подчеркнуть — я говорю только о фундаментальных климатических преимуществах регионов. Они пока не совсем совпадают с реальными валовыми сборами .
Основные проблемы. Что делать
Франция и Китай – наши главные конкуренты в мире, с 1990-х годов они построили современные высокотехнологичные отрасли по переработке льна-долгунца и выстроили собственные технологические цепочки. Французы делают без малого 180 тыс. тонн волокна в год, причем высокого качества.
Как говорили на одном из совещаний в МСХ РФ, практически 100 процентов льноволокна, которое производится в Нормандии (климат нашего Нечерноземья), на севере Франции, идет прямиком по морю на текстильные заводы КНР. Китайцы просят еще минимум 100 тысяч, но Франция больше не может – у них нет под это земли.
И это хорошие новости для нас. Ведь основная проблема — спрос. Все остальное (дефицита кадров, обеспеченность спецтехникой и т.д.) – производные от этой главной проблемы. Именно из-за падения спроса цены на лён низкие, рентабельность уходит в минус и никому не интересно инвестировать сюда деньги. У нас в Нечерноземье около 25 млн гектаров необрабатываемых пахотных земель. Вот где колоссальный потенциал для экономически эффективных проектов.
Но я считаю, что сейчас ставку всё же нужно делать на стимулирование внутренней переработки. На данной картинке вы видите, наверное, все основные сферы применения льна сегодня. Практически все они пока в зачаточном состоянии.
Но вообще я люблю инновационный агропром, и меня очень воодушевляет идея производства изо льна так называемых угленов – углеродных волокон, которые являются важнейшим сырьем для различных композитных материалов.
Из них можно делать суперсовременные ткани и обивки, обувь, стройматериалы, чехлы, корпуса, мебель, самолеты, суда, даже танки . Я уже не говорю о том, какие чудеса с полимерными волокнами будут делать химики через 5-10 лет. Представьте себе материалы с заранее заданными параметрами теплопроводности, износостойкости, веса, плотности, электропроводности и так далее. Я думаю, это главное, куда должно направить усилия государство. Самая перспективная, самая «жирная» ниша. В России и Беларуси остались мощные научные школы в этом направлении, которые валяются сегодня в полупридушенном состоянии. Дайте госзаказ с соответствующим финансированием – и уверен, наши «последователи Ландау» сотворят чудеса. Я сам, например, скептично относился в нашим коронавирусным вакцинам – а они, судя по всему, и правда оказались лучшими в мире. Поклон нашим ученым.
Многое сейчас зависит от власти
Но как победить Францию, если там на гектар льна аграрию дают 500–800 евро господдержки, у нас – в среднем 10 тысяч рублей? Госпрограммы есть, но деньги мизерные. На днях тут прошла новость, что только Беларусь, Бангладеш и Венесуэла должны России более $12 млрд. Один миллиард оттуда мог бы полностью перевернуть отрасль и дать такой импульс, который запустит весь процесс! И разве это не геополитика?
Читайте также Конопля возвращается: Россия покоряет мировой рынок
я хочу привести в пример два региона, которые уже начали двигать дело с мертвой точки. Несколько лет назад Смоленская область начала субсидировать местным аграриям покупку спецтехники для выращивания льна, давать микрозаймы под один процент с рассрочкой платежа до 3 лет и так далее. Нашли на это относительно небольшие деньги. И в итоге посевная площадь посевов за это время увеличилась почти в три раза (сейчас это примерно 10% всей площади в стране), урожайность выросла вдвое, производство льноволокна — в 3,3 раза.
В 2018 году здесь прошел первый в истории поистине Всероссийский День льняного поля, в котором приняли участие ребята из 25 регионов . Но главное – здесь начала выстраиваться вертикально-интегрированная система от фермера до завода. К началу 2021 года шесть местных компаний, выращивающих лен, уже имели собственную первичную переработку. Планы на ближайшую пятилетку очень амбициозные.
Не отстает и Тверская область . В прошлом году в Торжокском районе (в самом центре региона) начали строить льняной кластер. Губернатор И.Руденя обещал, что там будет опытно-экспериментальное хозяйство и даже свой агротехнопарк, где будут испытывать и производить производство специализированной льняной техники. Думаю, эти примеры должны брать на вооружение и другие регионы.
Я тоже хочу проследить за развитием этих пилотных проектов и в этому году попроситься как журналист в гости к главам этих регионов. Интересно будет посмотреть на всё это изнутри. Так что подписывайтесь на мой канал, буду теперь активно заниматься и этой темой.
Источник